Что такое супрематизм в искусстве

Казимир Малевич

Супрематизм: происхождение, особенности, стадии

Супрематизм стал вершиной творчества и философии Малевича. Позже он превратится в одно из центральных направлений русского авангарда. Давайте поговорим об этом направлении и посмотрим, как на него реагировали сразу после появления.

Это часть интерактивных уроков, подготовленных образовательной платформой Level One в сотрудничестве с крупнейшими российскими экспертами.

1. Дама у афишного столба
2. Солдат первой дивизии
3. Швейная машина
4. Композиция с Моной Лизой

🔙 Рождению супрематизма предшествовала выставка «Трамвай В» в марте 1915 года. Она была утверждением заумного искусства и первой футуристической выставкой картин. На ней декларировалось, что художник не должен отражать и подражать окружающей действительности, а здравый смысл — заклятый враг настоящих творцов.

🤷‍♂️ Малевич представил на выставке 16 работ, среди которых «заумные» холсты «Дама у афишного столба», «Солдат первой дивизии», «Швейная машина». Напротив номеров 21–25 в каталоге было написано: «Содержание картин автору неизвестно».

🔝 Самая яркая работа выставки — «Композиция с Моной Лизой», в которой уже явственно читаются черты супрематизма: белое пространство, геометрические фигуры локальных цветов, несвязанные ни с какими узнаваемыми предметами или образами. Фигуры частично закрывают изображение. Портрет Моны Лизы вырезан из открытки, и, по словам одного из учеников Малевича, к ее губам был приклеен окурок.

💬 Определенный смысл несут и слова на картине. Фраза «частичное затмение» (написана два раза) — ассоциация с похищением Моны Лизы в 1910-е годы. Фраза «передается квартира» размещена под портретом Моны Лизы и означает переход к чистому искусству. Также на картине есть коллажи со словом «в Москве» и зеркально перевернутым словом «Петроград».

Угол Казимира Малевича на «Последней футуристической выставке 0,10»

Малевич делает последний шаг к беспредметности в 1915 году, во время работы над вторым изданием брошюры «Победа над Солнцем». Давайте посмотрим, как он «придумывал» супрематизм.

💭 Малевич начинает работать над идеей беспредметности, запирается в мастерской и никого не пускает. После того, как к нему зашли без приглашения, он забеспокоился, что его секрет станет всем известен.

📃 Он решает срочно задокументировать свое открытие, пока его никто не украл. Малевич экстренно издает брошюру «От кубизма к супрематизму. Новый живописный реализм». С этой брошюры начинаются теоретические труды Малевича.

💡 Слово «супрематизм» Малевич придумал сам. Термин восходит к латинскому корню «супрем» — превосходство, главенство. Это доминирование цвета над всеми остальными компонентами живописи.

🆕 Свои новые работы Малевич представил в рамках выставки «Последняя футуристическая выставка 0,10» (ноль-десять). 0 — отсутствие предметных форм, 10 — количество участников (на самом деле участников оказалось 14, но название менять не стали). Другие художники не разрешили ему использовать название супрематизм, потому что Малевич отказывался от футуризма в пользу новой идеи. Тогда он прикрепил рядом со своими работами бумажку с названием «Супрематизм живописи».

▪️ Кубисты в ответ повесили над своими работами надпись «Комната профессионалов живописи», намекая не дилетантство Малевича.

🙅‍♂️ Представленные работы Малевича были избавлены от предмета или образа. В «красном углу» он разместил «Черный квадрат», а из него выводились все остальные формы. Работы были представлены в виде серии-ленты, и постичь смысл можно было только передвигаясь от холста к холсту.

▪️ Малевич написал эти работы в 1915 году, но датировал 1913-м, годом постановки «Победы над Солнцем», которая служила отправной точкой супрематизма.

Источник

Начало супрематизма

На долю русского авангарда выпала задача ввести беспредметность в русло искусства, исследовать ее свойства. В 1910—1914 годах в русском искусстве возникает несколько направлений беспредметного творчества. Первым был Кандинский, абстрактные работы которого появились в 1910 году. В декабре этого года состоялась широкая демонстрация абстрактных акварелей и холстов Кандинского сразу на двух выставках — «Бубновом валете» в Москве и «Международной выставке» в салоне В.Издебского в Одессе. Первой опубликованной абстрактной работой стал рисунок Кандинского на обложке каталога одесской выставки.

Василий Кандинский. Композиция 7. 1913 год. Масло, холст

В 1910 году художник завершил работу над рукописью книги «О духовном в искусстве», вышедшей в Мюнхене в декабре 1911 года. В том же месяце на Всероссийском съезде художников Н. Кульбин прочел доклад Кандинского «О духовном в искусстве (живопись)», содержавший главные положения его книги. Беспредметность у Кандинского приняла характер абстрактной экспрессии.

Своим путем пришел к беспредметности Михаил Ларионов. Критика увидела в лучизме Ларионова одну из разновидностей абстрактного искусства, но дело обстояло сложнее. Импрессионизм в своем увлечении жизнью цвета отодвинул на второй план пластическую конструкцию; кубизм, напротив, развивал структурное начало в ущерб живописному. Ларионов не хотел жертвовать ни тем, ни другим. Его лучизм был удивительной попыткой соединить, казалось бы, несовместимое: живописную вибрацию импрессионизма — со структурно-конструктивной ясностью, присущей кубизму. Самый ранний «след» лучизма можно видеть в рисунках к книжке А.Крученых «Старинная любовь», вышедшей из печати в середине октября 1912 года.

Михаил Ларионов. Лучистая скумбрия и колбаса. 1912 год

Вслед за Кандинским и Ларионовым свои варианты беспредметности создали в 1914 году В.Татлин и К.Малевич.

Все названные художники считали, что беспредметность — не отмена старого искусства, а логическое развитие его форм. «Беспредметная живопись, — писал Кандинский,— не есть вычеркивание всего прежнего искусства, но лишь необычайно и первостепенно важное разделение старого ствола на две главные ветви, без которых образование кроны зеленого дерева было бы немыслимо».

Малевич тоже считал, что созданный им супрематизм стал ступенью в лестнице, по которой движется мировое искусство. В мае 1916 года, защищая новое направление, художник писал А.Бенуа: «И я счастлив, что лицо моего квадрата не может слиться ни с одним мастером, ни временем. Не правда ли? Я не слушал отцов и я не похож на них. И я — ступень».

Малевич сам в своих печатных выступлениях внес много неясного в вопрос о возникновении супрематизма, но и сам же помогает разобраться в этом благодаря письмам — малоизвестным и неопубликованным.

Как возник супрематизм? Из опубликованных текстов Малевича можно заключить, что это был сознательный вывод из опыта кубизма.

Когда возник — второй вопрос. Малевич датирует «Черный квадрат» 1913 годом.

Что же происходило в действительности?

В 1911—1914 годах в работах Малевича, которые он определял как «алогизм» или «заумный реализм», происходят сдвиги, предвещающие «выход» из пластики кубофутуризма. В «Портрете Клюна», «Авиаторе» или «Англичанине в Москве» появляются большие локально окрашенные плоскости, растет тенденция к беспредметности. Картины еще имеют «верх» и «низ», но ощутимо стремление к безвесию, к преодолению пластическими структурами сил тяготения. Фигура авиатора, как образно заметил В.Стерлигов, «висит, но не весит» — как бы «парит» в пространстве.

Казимир Малевич. Портрет Ивана Клюна. 1913 год

Последним шагом на пути к супрематизму стала постановка оперы Матюшина и Крученых «Победа над солнцем», для которой Малевич исполнил эскизы декораций. Он работал над ними осенью 1913 года, а спектакль шел дважды — 3 и 5 декабря в петербургском Луна-парке.

Эскизы костюмов в основе своей исполнены в принципах кубизма, тяготеющего к беспредметности. В рисунках «Будетлянского силача», «Похоронщика», «Некоего злонамеренного» возникают локально окрашенные плоскости, прямоугольники, черный квадрат. Еще острее «супрематическая перестройка» Малевича выступает в задниках отдельных сцен. В 5-й картине (II действие) задник решен как вполне «супрематический» квадрат.

В этих рисунках и совершился перелом в сторону супрематизма. Он еще не имеет имени и не осознан самим художником, но здесь его фактическое начало и истоки.

О том, что этот перелом совершился спонтанно и стихийно, свидетельствуют письма Малевича. В 1915 году Матюшин собирался выпустить второе, более полное (партитура и рисунки) издание оперы. Малевич пишет ему: «Я очень буду Вам благодарен, если Вы поместите один мой рисунок в акте, где состоялась победа «. » Рисунок этот будет иметь большое значение в живописи. То, что было сделано бессознательно, теперь дает необычайные плоды». В следующем письме, посылая рисунок, он добавляет: «Завеса изображает черный квадрат — зародыш всех возможностей — принимает при своем развитии страшную силу. Он является родоначальником куба и шара, его распадения несут удивительную культуру в живописи».

В 1915 году Малевич уже понимает все значение совершившегося поворота: позже, разрабатывая теорию прибавочного элемента в живописи, он будет выводить супрематизм из кубизма, придав этому переходу научно обоснованный характер. В 1913 же году все решилось стихийно и эмпирически, как это бывает у подлинных художников Сначала искусство — потом теория.

Когда возникли первые супрематические холсты? Приведенные отрывки из писем 1915 года показывают. что работа над беспредметной живописью уже идет. Толчок, данный эскизами к «Победе», получил продолжение в живописи. 5 марта 1914 года Малевич, рассказывая Матюшину о своих работах, замечает: «Плоскости показываются», «Черный квадрат», «зародыш всех возможностей», показанный на выставке «0,10», был написан, вероятно, в 1914 году. Его «распадения» дали все сорок восемь остальных картин на выставке 1915 года.

«Черный квадрат» стал визуальным манифестом нового направления. В нем все — краски, формы, структуры — сведено к нулю, и художник, как демиург, начинает творить новые миры из этого «ничто». «О сознание! — писал Малевич в письме Матюшину 12 ноября 1916 года — Какая хорошая вещь, что только нельзя с ним сделать. Вот уж прибор, разворачивает без устали. Главное, разворачивает НИЧТО. Ох, какие ожидают чудеса нас, как бы их предупредить».

Казимир Малевич. Черный квадрат. 1915 год

Родившись, новое движение некоторое время оставалось безымянным. Впервые печатно слово «супрематизм» появилось на обложке брошюры Малевича «От кубизма к супрематизму. Новый живописный реализм», изданной в конце 1915 года. Малевич сам окрестил так свою новую живопись (от латинского supremus — высший), хотя были попытки приписать это название Матюшину или Пуни. Но Матюшин считал это название неудачным. Он писал «Приветствуя всякое искание нового, радостно, хотя бы и не до конца, найденное, признаем таким «Новый живописный реализм» К.Малевича, почему-то названный академично: «супрематизм»». Пуни же, как увидим дальше, услышал о супрематизме накануне выставки «0,10».

Название нашлось не сразу. «Красный квадрат» (1914), экспонировавшийся на выставке 1915 года, назван на обороте «Крестьянка. Супранатурализм». В этом случае особенно очевидно, чем руководствовался Малевич в выборе термина. Он должен определять незримую, сверхприродную сущность явлений, которая раскрывалась в его новой живописи. Позиция Малевича близка к философскому течению супранатурализма, возникшему в Германии в начале XIX века. Статья о нем имеется в 32-м томе Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (СПб., 1901), популярного в те годы в России. Думаю, что в данном случае было совпадение терминов выражающих родственные понятия, и, узнав об этом, Малевич отказался от супранатурализма как от «чужого» и уже «занятого» термина.

Брошюра, в названии которой впервые фигурирует слово «супрематизм», подписана июнем 1915 года. Значит, к этому времени уже возникло окончательное название. А в сентябре Малевич, договариваясь с Матюшиным об издании брошюры, замечает: «Мне думается, что супрематизм наиболее подходяще, так как означает господство».

В утверждении супрематизма как нового движения в русском искусстве немалая заслуга принадлежит Матюшину. С первой же встречи в 1912 году Малевич поразил его своими работами. Много страниц посвящено ему в неизданной книге Матюшина «Творческий путь художника» (1934). Когда Малевич оказался пород лицом беспредметности, он почувствовал потребность в обсуждении возникавших перед ним новых проблем. В мае 1915 года он написал Матюшину: «Все многое, поставленное мною в 1913 году в Вашей опере «Победа над солнцем», принесло мне массу нового, но только никто не заметил. По поводу этого у меня набирается материал, который бы следовало где-нибудь напечатать. Но мне нужен человек, с которым бы я мог откровенно говорить и который бы совместно со мною помог мне изложить теорию на основании живописных возникновений. Думаю, что таким человеком можете быть только Вы».

В 1915 году Малевич написал Матюшину несколько десятков писем, обсуждая с ним проблемы супрематизма. Он посылал ему теоретические таблицы, раскрывающие принципы беспредметности в искусстве. В октябре 1915 года Матюшин получил бандероль с текстом брошюры Малевича «От кубизма к супрематизму». «Эту книгу,— вспоминал Матюшин,— мы редактировали вместе с автором». Малеев просил Матюшина написать к ней предисловие, но это не состоялось. Зато в статье «О выставке «последних футуристов»» (1916) Матюшин сумел глубоко и точно передать то новое, что заключал в себе супрематизм: «Предметность несет в себе свойства, неизвестные человеческому разуму, основная суть которых может быть почувствована не в ее конкретной форме, а претворенной высшим интуитивным разумом».

Казимир Малевич. Красный квадрат. 1915 год

В период разработки супрематизма возникает пустившее глубокие корни соперничество между Татлиным и Малевичем, двумя притягательными центрами русского авангарда. Оба они вышли к беспредметности, но конструктивизм Татлина прочно обосновался на земле, тогда как супрематизм Малевича «рвался в небо», стремился к выходу в мировое пространство. Говоря о Татлине и Малевиче, Н. Лунин вспоминал «У них была особая судьба. Когда это началось, не знаю, но сколько я их помню, они всегда делили между собою мир и землю, и небо, и межпланетное пространство, устанавливая всюду сферу своего влияния. Татлин обычно закреплял за собою землю, пытаясь столкнуть Малевича в небо за беспредметность. Малевич, не отказываясь от планет, землю не уступал, справедливо полагая, что она — планета, и, следовательно, может быть беспредметной».

Татлин и Малевич ревниво следили и друг за другом, скрывая до выставки свои новые работы. В.Е.Пестель рассказывает, что в мастерской, где Татлин делал контррельефы, «шторы опущены, потому что Татлин даже не поднимает их, так как боится Малевича, который может пройти по Грибоедовскому переулку и увидеть в окно».

Свой супрематизм Малевич тоже «выращивал» в тайне, до осени 1915 года никто, кроме Матюшина, не знал, что происходит в его мастерской. Художник собирался аккордно показать на выставке свои холсты, раскрыв супрематизм как вполне оформившееся новое движение.

Но сохранить тайну было непросто. «Я попался как кур в ощип, — пишет он Матюшину. — Сижу, развесил свои работы и работаю. Вдруг отворяются двери, и входит Пуни. Значит, работы видены. Теперь во что бы то ни стало нужно пустить брошюрку о моей работе и окрестить ее, и тем предупредить мое авторское право». Через три дня он сообщает Матюшину: «В Москве уже многие знают о моих работах, но только не знают о супрематизме ничего». Накануне выставки он пишет: «Название уже знают все, но содержания не знает никто. Пусть это будет секретом».

Московские художники деятельно готовились к выставке, которая должна была завершить кубофутуризм в русском искусстве. Все подводили итоги, Малевич же собирался утвердить новое направление, идущее вразрез с кубофутуризмом. С ним вместе выступали И.Клюн и М.Меньков, первыми признавшие идеи супрематизма. Различие целей Малевича и остальных участников выставки вызвало неожиданный конфликт. «Вся группа нашего выставочного кружка, — сообщал Малевич, — заявила протест против того, что выхожу из футуризма и хочу в каталоге написать несколько слов и назвать свои вещи супрематизмом. Надели узду, но не знаю, удастся ли меня зануздать. Причина такая, что мы все тоже уже не футуристы, но еще не знаем, как себя определить и у нас было мало времени думать над этим». «. » Я уступил им в этом ради целости выставки».

Но у Малевича уже был приготовлен сюрприз — брошюра о супрематизме, которая будет продаваться на выставке. Кроме того, под своими работами художник вывесил объявление: «Супрематизм живописи».

«Последняя футуристическая выставка картин 0,10 (ноль-десять)» открылась 17 декабря 1915 года в Художественном бюро Н.Е.Добычиной на Марсовом Поле. Никто не задумывался над странным числовым окончанием ее названия. Видимо, принимали это как очередную причуду футуристов. А между том все названия их выставок — «Бубновый валет», «Ослиный хвост», «Мишень» и другие — имеют вполне разумное объяснение. Критик Ростиславов отметил, что название «арифметически неграмотное». В самом деле, 0,10 — это «одна десятая», и совершенно не соответствует расшифровке в скобках «ноль-десять».

Письма Малевича к Матюшину позволяют догадаться, в чем тут дело. 29 мая 1915 года Малевич писал: «Мы затеваем журнал и начинаем обсуждать, как и что. Ввиду того, что в нем собираемся свести все к нулю, то порешили его назвать «Нулем». Сами же после перейдем за нуль». Идея свести все предметные формы к нулю и «шагнуть за нуль» — в беспредметность — принадлежала Малевичу. С предельной остротой он выразил ее в манифесте 1923 года «Супрематическое зеркало». Но и в брошюре, продававшейся на выставке, заявляя о своем полном разрыве с реальными формами, Малевич пишет: «Но я преобразился в нуле форм и вышел за 0—1». Девять остальных участников выставки тоже стремились «выйти за ноль». Отсюда верно написанное в скобках «ноль-десять». Эту расшифровку наименования выставки подтверждает письмо Пуни к Малевичу от июля 1915 года: «Надо писать сейчас много. Помещение очень велико, и, если мы, 10 человек, напишем картин по 25, то это будет только-только. Относительно жюри и новых участников) я ничего не имею против, но, конечно, нужно опросить всех других участников». Эти десять человек были К.Богуславская, И.Клюн, К.Малевич, М.Меньков, В.Пестель, Л.Попова, И.Пуни, О.Розанова, В.Татлин, Н.Удальцова. К ним присоединились Н.Альтман, М.Васильева, В.Каменский и А.Кириллова.

Завершая эти краткие заметки, нужно сказать, что начало супрематизма, то есть три решающих года в творческом развитии Малевича — 1913, 1914, 1915, содержит в себе весь комплекс проблем супрематизма, которые художник будет развивать в последующие годы.

Источник

Казимир
Северинович Малевич

Супрематизм. Казимир Малевич и его Love Supreme

обязан своим рождением, а также бытием, развитием, теоретическим обоснованием, «продвижением в массы» и даже умозрительно-космическими перспективами одному-единственному человеку – Казимиру Севериновичу Малевичу (1879-1935).

«Супрематизм устанавливает связи с Землею, но в силу экономических своих построений изменяет всю архитектуру вещей Земли, в мирском смысле слова соединяясь с пространством движущихся однолитных масс планетной системы».
Казимир Малевич

Малевич не родился супрематистом. Путь художника был извилист и полон экспериментов. В начале века Малевич заигрывал с импрессионизмом, 1910-х годах экспериментировал в «крестьянских работах» с неопримитивизмом, в его «Купальщике» или «Полотёрах» 1911-го года видно, насколько Малевич был захвачен «Танцем» Матисса, а в 1913-м он писал кубистические картины (1, 2) в духе Брака и Пикассо. Тогда же у него появляются опыты в духе футуризма, Малевич тестирует «заумный реализм» (алогизм). Всё это, как потом выяснится, было лишь подступами к главному.

станет для Малевича центральный изобретением и делом жизни, его идеей фикс или, как кстати поётся в современном поп-хите, его Love Supreme – высшей любовью.

Увлечение фовистами, пережитое не только Малевичем, но и многими его коллегами началось с российско-французской выставки 1908 года «Золотое руно», а знаменитый «Танец» Анри Матисса Малевич и Шагал могли видеть в коллекции мецената Сергея Щукина. Для Малевича фовисткая плоскостность, почти полное отсутствие перспективы и яркие цвета, которые не передают объем, стали ступенькой на пути в окончательному «развеществлению» мира в супрематизме.

Фальстарт супрематизма: футуристическая опера «Победа над Солнцем»

В 1913-м году слово «супрематизм» еще не названо и даже не найдено, но все предпосылки уже есть.

Малевич в это время сближается с футуристами, которые в июле 1913 года провозглашают свой Всероссийский съезд. Несмотря на громогласное название, мероприятие более чем камерно проводится на даче композитора и художника Михаила Матюшина в финском поселке Уусикиркко, да и участников всего трое: сам Матюшин, поэт Алексей Крученых и художник Казимир Малевич.

Первый Всероссийский съезд футуристов. Слева направо: Михаил Матюшин, Казимир Малевич, Алексей Крученых на даче у Матюшина в Уусикиркко 18 июля 1913 г.

Действовали и вправду решительно: начали с создания оперы «Победа над солнцем», полностью построенной на принципах алогизма. Матюшин написал диссонантную музыку, Кручёных – либретто с фирменной футуристической заумью, Малевич придумал для оперы декорации и костюмы, которые станут импульсом для рождения супрематизма. Премьера «Победы над Солнцем» состоялась в том же 1913-м году.

Этот спектакль, который потом лет 70 никто не ставил и с которого во время премьеры расходились разочарованные зрители, содержал, тем не менее, множество вполне революционных находок. Музыкальный ряд Михаила Матюшина, например, включал звуки улицы, шумы, гудки проезжающих автомобилей. Заумь Кручёных и Хлебникова, написавшего к опере пролог, тоже нашла своего читателя. Собственно, и супрематизм

– небывалое искусство, которое всеми силами стремится уйти от природных форм в направлении геометрических абстракций – родился здесь. Половиной чёрного квадрата на белом фоне Малевич украсил занавес.

Костюмы действующих лиц оперы «Победа над Солнцем», выполненные Казимиром Малевичем:

Эскизы декораций Казимира Малевича к опере «Победа над солнцем»: черный квадрат становится альтернативой солнечному кругу. Уже на этих эскизах 1913-го года черный квадрат пытается заслонить собою и вытеснить все предметы видимого мира, но ему пока не хватает радикализма, чтобы окончательно поглотить все формы сущего.

Рождение «Черного квадрата»

В июне 1915 года, работая над картиной для футуристической выставки, Малевич, повинуясь неожиданному для себя самого импульсу, закрасил живописную поверхность чёрным.

Супрематизм

17 декабря 1915 года в художественном бюро Надежды Добычиной в Петрограде (Марсово поле, 7) состоялась выставка «0,10 (Ноль, десять)». Первая российская профессиональная галеристка Добычина привечала у себя многих. В её бюро работала студия Мейрхольда, устраивались литературные вечера, выставлялись «мирискусники». «Левых» художников Надежда Евсеевна выставляла тоже. Выставка «Ноль, десять» должна была стать последней футуристической выставкой, а стала – благодаря энергии, изобретательности и амбициозности Малевича – первой выставкой супрематизма.

В ночь перед открытием выставки Казимир Малевич не спал. Он лично занимался развеской своих супрематических 39-ти картин. Не желал, чтобы кто-то увидел их до намеченного события. Хотел, чтобы произведённое впечатление было сокрушительным, и это ему удалось. Дело было не только в расположении супрематических полотен таким образом, что на фоне более тёмной стены их разноразмерные прямоугольники и квадраты сложились в супрематическую метакомпозицию. В углу, у самого потолка, где никогда не размещают картин, но в крестьянских избах обычно вешается икона

, Малевич поместил «Черный квадрат».

Разодранный занавес в «Победе над Солнцем» отсылал к евангельской завесе в храме, разорвавшейся пополам в момент смерти Христа. И вот теперь место образов, святых икон заняла чёрная беспредметность.

Художник в лице Малевича перестал быть только живописцем – он стал акционистом.

Экспозиция картин Казимира Малевича на выставке «0,10». На сохранившейся фотографии можно видеть 21 работу из 39-ти, включая знаменитый «Чёрный квадрат».

мог бы и не родиться, если бы не «сопротивление среды» и не врождённая способность Малевича отвечать на вызовы, а не уклоняться от них, и его высокая скорость реакции.

Малевич готовил работы для футуристической выставки «0,10» в атмосфере секретности. Ему важно было стать первопроходцем в новой области живописи, и непредвиденный визит в дом Малевича накануне выставки художника Ивана Пуни чуть не расстроил все планы отца-основателя супрематизма. Очевидно было, что имитировать супрематическую стилистику, пустив по белой плоскости геометрические фигуры локального цвета, не составило бы для других художников-футуристов особой технической сложности, а Малевичу важно было сохранить за собой первенство в изобретении нового метода.

Стремясь отстоять «копирайт», Малевич спешно написал брошюрку «От кубизма к супрематизму. Новый живописный реализм». Этот манифест, приобрести который можно было прямо на выставке, Малевичу в рекордные сроки помог издать его верный товарищ Матюшин.

1.1. Обложка третьего издания книги Малевича «От кубизма и футуризма к супрематизму. Новый живописный реализм».
1.2. Листовка с манифестами Казимира Малевича, Ивана Клюна и Михаила Менькова, распространявшаяся на «Последней футуристической выставке картин «0,10 (Ноль-десять)».

В ходе выставки выяснилось, что беспокойство Малевича было совсем не напрасно и готовился он не зря: его недавние единомышленники-футуристы отнюдь не воспламенились желанием немедленно стройными рядами объединяться под эгидой нового метода. Они вообще отказались признать, что супрематизм

Устроители не позволили Малевичу называть свои картины супрематизмом ни в каталоге, ни на самой выставке, тем более что листовку с описанием собственного творческого кредо для выставки подготовил не только Казимир Северинович и солидарные с ним Иван Клюн и Михаил Меньков – свой информационный листок был у Ивана Пуни и Ксении Богуславской, а заклятый в будущем соперник Малевича Владимир Татлин выпустил для «0,10» целый иллюстрированный буклет.

Буквально за час до открытия экспозиции Малевич, с целью, как выражаются современные рекламщики, «отстроиться от конкурентов», от руки написал таблички «Супрематизм живописи» (они хорошо видны на сохранившейся фотографии) и, к неудовольствию организаторов, развесил их под картинами. Новое и пока не признанное никем направление в искусстве получило, таким образом, «свидетельство о рождении».

Художники Ольга Розанова, Ксения Богуславская и Казимир Малевич на выставке «0,10». Петроград. 1915 год.

Супрематизм: откуда взялось название? И как менялся смысл?

Изобретённый Казимиром Малевичем термин «супрематизм» восходил к латинскому Supremus, означавшему превосходную степень чего-либо. Этот корень прижился во многих языках: в родном для Малевича польском, например, есть слово «супрематия» для обозначения доминирования, главенства, превосходства.

На начальном этапе термин «супрематизм» и означал первенство цвета перед всеми остальными элементами живописи.

«Это оказалось началом нового художественного алфавита, – объясняет искусствовед Паола Волкова. – Прежний художественный алфавит был создан Джотто: искусство как театр, искусство как действие, искусство как описывающее неким образом художественный мир. А здесь никто ничего не описывает. Это энергетика цветоформ, это другой художественный язык!»

Но со временем значение сместилось: супрематизм

его создатель с единомышленниками стали трактовать как высший стиль, супер-стиль, стиль, который превосходит все остальные.

Три стадии супрематизма

Первый этап – это в первую очередь «Чёрный квадрат» (первофигура, «ноль форм», базисный элемент бытия), но также и другие элементарные формы: круг, линия, крест.

На втором этапе у Малевича появляются более сложные и прихотливые многофигурные композиции с филигранной балансировкой геометрических форм.

Третий этап – картины, написанные в 1918-м году – автор определял как «белое на белом». «Малевич был мужественным художником, идущим до конца по выбранной стезе: на третьей ступени супрематизма из него ушёл и цвет», – пишет Александра Шатских. «Черный квадрат» начал триумфальное движение в беспредметность, а растворение светлых фигур в «белой бездне» фона этот уход в беспредметное завершило.

Супрематизм

Придумав и сделав узнаваемым бренд «супрематизм», Малевич на этом не успокоился, а занялся его активным продвижением.

Выпущенную специально к эпохальной выставке «0,10» листовку, написанную в спешке, Казимир Северинович, обнаруживший в себе настоящую страсть к теоретизированию, доразвил до полноценной книжки «От кубизма и футуризма к супрематизму». О том, что идеи Малевича пользовались если не популярностью, то несомненным живым интересом, говорит тот факт, что в 1916-м вышло уже третье издание. За книгой последует несколько трактатов.

Публичные площадки Малевич выбирает метко. 12 февраля 1916 года, например, в Тенишевском училище (заведении, где учились такие будущие знаменитости, как Владимир Набоков и Осип Мандельштам) он совместно с Иваном Пуни прочитал публичную лекцию «Кубизм – футуризм

Несмотря на некоторую косноязычность и недостаток базового образования, который сам Малевич, бравируя, называл «бескнижностью», он обладал несомненной лидерской харизмой, мог увлекать, объединять и вести за собой. Чем Малевич и занялся: собрал единомышленников и основал под своим началом общество «Сурпемус».

«Он объединил вокруг себя группу художников очень талантливых и очень способных, – рассказывает специалист по русскому авангарду ХХ века Андрей Сарабьянов, – которых вдохновлял работать в том же стиле, хотя они пытались от влияния Малевича отойти, поскольку и сами были личностями. Он страшно давил на них…»

Октябрьскую революцию 1917-го Малевич, как и футуристы, воспринял сочувственно. Он вместе с другими левыми художниками занимает официальные посты в органах Наркомпроса, придумывает концепции музеев нового типа – чтобы было где выставлять авангардное искусство. Супрематизм

его создатель трактует совсем не как элитарное, т.е. доступное немногим высоколобым, формотворчество – наоборот, Малевич зазывает учиться в петроградские Свободные мастерские, где преподаёт, «металлистов и текстильщиков».

Советская власть в первые годы благоволит авангарду: левое искусство не противоречит левой (социалистической) идеологии. Казимир Северинович в эти годы необычайно деятелен, и его детище – супрематизм

– имеет потенциал стать ведущим искусством молодого государства.

Но в Петрограде и в Москве, куда Малевич перебирается в 1918-м, – перебои в снабжении дровами и продовольствием. Жена Малевича Софья Рафалович, ожидающая ребёнка, ютится в нетопленном доме в подмосковной Немчиновке. Вскоре начинается голод, бытовые условия становятся невыносимыми, и Малевич соглашается принять приглашение поехать преподавать в Витебск – в художественное училище, основанное Марком Шагалом.

Супрематизм

Много веков незыблемой оставалась закономерность: мечтаешь, чтобы твоё видение искусства получило всеобщее признание, – отправляйся в столицу. Но у Малевича с супрематизмом вышло наоборот. На два года провинциальный город Витебск сделался полноценной мировой столицей супрематизма.

Жилые дома, магазины, общественные столовые, кофейни, библиотеки в Витебске расписывались или декорировались супрематическими панно. Вывески оформлялись в супрематическом стиле. Вплоть до 1925-26 годов по городу разъезжали супрематические трамваи, этакие передвижные выставки супрематических картин. Был даже супрематический агитпароход. На первомайских демонстрациях жители города несли супрематические знамёна, а их пролетарский быт украшали ткани и посуда в стиле супрематизм

Малевич в Витебске занят не столько собственно живописью, сколько дальнейшим развитием идей супрематизма в двух плоскостях – теоретической и практической. С одной стороны, в Витебске он пишет несколько художественных трактатов и программную книгу «Мир как беспредметность». С другой, Казимир Северинович лично разрабатывает супрематические узоры для ситца и батиста и вместе с учениками украшает геометрическими фигурками тарелки и чашки.

В Витебске вокруг Малевича складывается своя, супрематическая, «школа». Для второго великого русского авангардиста – Шагала – это обернулось катастрофой. Шагал рассматривал супрематизм

– в соответствии с его громким названием – как апогей искусства, в сравнении с которым все другие его формы и виды выглядят устаревшими. Конфликт разрастётся, Марк Шагал вынужден будет покинуть училище, которое основал. Много лет спустя он осторожно и не называя имён выскажется в мемуарах: «Еще один преподаватель, живший в самом помещении Академии, окружил себя поклонницами какого-то мистического „супрематизма“. Не знаю уж, чем он их так увлек…»

Вокруг Малевича собирается круг единомышленников – Вера Ермолаева, Нина Коган, Лазарь Хидекель, Илья Чашник, Николай Суетин, Эль (Лазарь) Лисицкий и другие. Новое объединение Малевич со свойственной ему тягой к словотворчеству называет УНОВИС – Утвердители нового искусства. Свою новорожденную дочь в честь УНОВИСа Малевич называет Уной.

Занятия в мастерской Уновиса. Сентябрь 1920 года. На втором плане, у доски – Казимир Малевич.
Фото: arzamas.academy

Похороны в стиле супрематизм

. Супрематизму больше не было места в советской действительности.

Малевич умер 15 мая 1935 года в Ленинграде, завещав похоронить себя в любимой им подмосковной Немчиновке. Николай Суетин по инструкциям учителя сконструировал для него супрематический гроб: «в головах» белой крышки был написан черный квадрат, а «в ногах» – красный круг. Большая траурная процессия с затянутыми в красное машинами и людьми, несущими «квадраты», стала последним перформансом Малевича. На его могиле установили памятник: белый куб и черный квадрат. Позже могила Малевича затерялась.

Фото с похорон Казимира Малевича: thecharnelhouse.org

Вы эксперт, если:

– Умеете «на глаз» различить версии «Черного квадрата» (как известно, две из них находятся в Третьяковской галерее и по одной – в Русском музее и Государственном Эрмитаже; все они не идентичны друг другу по фактуре, размерам и – что поразительнее всего – по цвету).

– Знаете, что в краткой жизни супрематизма было три периода.

– Можете разглядеть супрематические истоки в предметах современного дизайна.

Интерьер офиса, разработанный испанской компанией BeaMalevich, основатель которой Ксавьер Видал – большой поклонник супрематизма. Фото: stylepark.com

Вы профан, если:

Источник